Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
По результатам проверки камеры Юлия Бояршинова выяснилось, что в ней находится около 130 человек, то есть больше, чем спальных мест. На одного человека приходится примерно два квадратных метра. Нет горячей воды, не у всех есть постельные принадлежности.
О том, как в каких условиях сидят антифашисты в Питере и Ленинградской области, рассказывают Екатерина Косаревская и Яна Теплицкая, ОНК СПБ.
Екатерина Косаревская, ОНК СПБ:
— Виктор Филинков находится в так называемом спецблоке, где сидят подозреваемые в «страшных преступлениях», туда же привозят осуждённых на пожизненное. Но спецблок лучше других корпусов: камеры на 2-4 человека, давление на Виктора со стороны сокамерников в масштабах камеры Юлиана невозможно. В камере Виктора холодно по ночам, нет горячей воды и, конечно, нет телевизора и холодильника, питание плохое.Кошмарные условия — у Юлиана Бояршинова. Думаю, что гораздо хуже, чем это описано в акте ОНК. Пока ОНК идёт до его камеры, в ней успевают проветрить табачный дым, навести порядок, и давление со стороны сокамерников при ОНК тоже, очевидно, не происходит.В каких условиях сидеть Юлиану, я думаю, решали старший уполномоченный Бондарев УФСБ, начальник СИЗО-6 Пейголайнен и зам Пейголайнена по оперативной работе.
Яна Теплицкая, ОНК СПБ:
СИЗО-3 на Шпалерной, где сейчас находится Игорь Шишкин, — небольшой, камер пятьдесят по два места. Иногда сидящие там жалуются на давление через сокамерников. О физическом давлении со стороны оперативных сотрудников ФСБ мне неизвестно, только о психологическом.
Есть проблемы с медицинской помощью. Есть сложности с библиотекой, периодическими изданиями и корреспонденцией: всем этим занимается одна женщина, которая часто уходит на больничный.
Первые полторы недели Виктор Филинков и Игорь Шишкин сидели в одиночных камерах без писем и книг, что вообще-то очень тяжело. Изолятор не подключен к сервису ФСИН-письмо. Филинков сидит сейчас в СИЗО-6, условия у него там хуже, чем в СИЗО-3, но зато есть ФСИН-письмо. Виктор подвергается психологическому давлению со стороны оперативных сотрудников ФСБ, когда те возят его на допросы.
Формально решения о покамерном размещении принимает начальник СИЗО. Но нередко следственные изоляторы выполняют просьбы следствия. В случае ФСБ скорее решение не за следователем, а за оперативным сотрудником. Ранее и Филинков, и Бояршинов находились в других СИЗО. Бояршинов в «Новых Крестах», Филинков – в третьем. Виктора перевели из СИЗО-3 в СИЗО-6 за несколько дней до выборов.
Ему показали бумагу, где было написано, что перевод сделан «в связи с оптимизацией». «Оптимизация» может значить, что заключённого переводят из СИЗО в СИЗО, чтобы не было перелимита, однако Виктора перевели туда, где на 1250 мест в среднем приходится 1400 заключённых.
Мы не знаем, зачем это было сделано, и кем было принято такое решение. Можем только догадываться о причинах: теперь у оперативного сотрудника К.А. Бондарева есть возможность долго везти Виктора из изолятора в управление ФСБ.
Причины никому не объяснили, документы не показали ни нам, ни адвокату, ни членам ОНК Ленинградской области. И это притом что содержание в Сизо-3 было прописано в его решении суда. Налицо нарушение закона. Как, впрочем, и во всей этой истории.
Анна Каретникова,
бывший член ОНК по г.Москва, ведущий аналитик УФСИН России по г. Москва, комментирует на странице в fb:
Какое удивительное безобразие, я сначала даже не поверила… И опять ведь СИЗО-6, только теперь не Москвы, а Ленобласти. Когда мы пару лет назад боролись с перенаселением московского СИЗО-6 — на одну женщину в пятидесятиместной камере приходилось 2,33 кв.м, а здесь-то еще меньше, всего 2 кв.м против 4 кв.м по закону, и камера эта — на 116 человек… а находится в ней — 130. Нет горячей воды. Три унитаза и два рукомойника. То есть, сказал наш приятель, это с утра можно встать в очередь в туалет и… стоять в ней, стоять, стоять… И мир уже никогда не станет таким, как прежде. (с)
Я не думала, что так может быть, и совсем ведь недалеко, не где-то в Богом забытом месте, тут на Сапсане-то — четыре часа, культурная столица Родины… Как вообще может быть камера для подозреваемых и обвиняемых на столько человек?? Кто-нибудь возразит, что и в колониях большие спальные помещения, да вот только в колониях люди не проводят там всё свое жизненное время за исключением часа прогулки. И, еще интересно мне узнать, КАК в таких условиях люди готовятся к защите по своему уголовному делу? Если на одного приходится два метра, если некуда присесть, чтоб элементарно документы почитать или жалобу написать? А ведь от подготовки к процессу зависит судьба многих! А они вот в таких условиях живут… Я решила сначала, что члены ОНК ошиблись, составляя акт… Но вот он, акт, мне не кажется, что в него вкралась ошибка.
И все молчат. Настолько молчат, что я вот не знала. Когда в Москве такое вскрылось в СИЗО-6, так вся пресса кричала, никто не молчал. Это — потому что в Москве? А в Ленобласти почему администрация СИЗО (СИЗО!) молчит, не сигнализирует, что не может в соответствии с законом содержать заключенных? Про новые Кресты-то не устают писать, какие они новые да современные… Ну и перевели бы туда людей тогда из переполненных камер! Или еще что-нибудь бы делали. Не могу предлагать путей решения, поскольку не владею ситуацией. И искренне жаль, что не могу поехать туда и посмотреть всё на месте: наверняка пути решения есть, не бывает ничего невозможного, если речь идет о человеческих судьбах.
Изумлена и огорчена. Эту ситуацию надо менять.
Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: