Письмо Андрея Чернова

Привет всем!

Хочу подробнее рассказать историю, которую я уже вам и всем, кто был на том суде, рассказал на открытом судебном заседании(точнее в части заседания до того, как его закрыли, т.е. когда обсуждалось в закрытом или открытом режиме проводить заседание и разрешать ли журналистам съёмку), для того, чтобы привести ещё один пример того, как ведётся так называемое дело «Сети».

В материалах дела есть немало гораздо более интересных фактов, часть из которых вы уже читали в новостях, а про остальную я написать не могу, потому что тогда письмо не пропустят, да и не уверен, что остальные фигуранты и их адвокаты будут за разглашение некоторых фактов до суда. А эта история напрямую никого, кроме меня, не касается, к делу прямого отношения не имеет, и, как я уже написал, давно уже оглашена в открытом судебном заседании.
Когда мой адвокат Станислав Фоменко перед заседанием суда о продлении моего ареста, назначенным на 14.03.2018, пришёл в суд для ознакомления с документами, поданными следователем, то заметил, что на ходатайстве следователя Токарева Валерия Витальевича о продлении моего ареста отсутствует его подпись, о чём адвокат сделал запись-примечание в заявлении об ознакомлении. Также он сделал фотографию этого ходатайства с отсутствующей подписью на свой смартфон, после чего уже на судебном заседании заявил, что во время его ознакомления подпись отсутствовала. Но на суде подпись следователя на ходатайстве уже имелась, и судья сказала(само-собой не дословно, потому что точно её слов уже не помню), что разбираться, вовремя ли она была сделана, не её дело, что нам нужно заявлять об этом в соответствующие органы. После суда я направил сообщение о подделке ходатайства в ВСО СК России по Пензенскому гарнизону.

«Проверкой» этого сообщения занимался старший следователь ВСО СК России по Пензенскому гарнизону старший лейтенант юстиции Мизюркин Д. Н.
В своём сообщении я просил в ходе проверки истребовать копию ходатайства без подписи следователя(которая приобщена защитником как «фотокопия»), истребовать копию заявления об ознакомлении, на котором защитником поставлена надпись об отсутствии подписи, опросить лицо, которое производило ознакомление, истребовать запись видеокамер из Ленинского районного суда г. Пензы за период с даты ознакомления защитником до даты рассмотрения ходатайства следователя судом первой инстанции(до 14.03.2018). Ничего из вышеперечисленного Мизюркин не сделал. Всё, что он сделал, допросил Токарева, который, само-собой, отрицал своё преступление, проверил, есть ли подпись на ходатайстве, которая, естественно, там оказалась, и наличие которой он выставил как факт, подтверждающий отсутствие преступления, хотя именно её появление послужило поводом для написания сообщения о преступлении, и её наличие в тот момент никто не оспаривал, а также в ходе проверки он просмотрел постановления судов(первой инстанции и апелляционной) о продлении моего ареста, в последнем из которых(апелляционном) указано, что доводы адвоката Фоменко о факте фальсификации ходатайства, «изложенные в апелляционной жалобе, признаны судом несостоятельными», т.к. подпись в ходатайстве на тот момент была, т.е. также на основании факта, наличие которого, как я написал выше, никто и не оспаривал, и который ни о чём не говорит. И на основании такой «проверки» Мизюркин пришёл «к выводу о том, что обстоятельства, изложенные в заявлении Чернова А. С. о факте фальсификации материалов уголовного дела <…> ничем не подтверждаются, являются надуманными и не соответствуют действительности» и постановил «отказать в возбуждении уголовного дела в отношении <…> Токарева В. В. <…> за отсутствием события преступления». Т.е. обстоятельства, которые я просил проверить, он, не проверяя их, назвал ничем не подтверждёнными, надуманными и т.д., а события преступления не увидел в ходе проверки обстоятельств(я имею ввиду наличие подписи в момент проверки ходатайства им и апелляционным судом), которые о преступлении ничего не говорят.

В общем, после прочтения его постановления об отказе в возбуждении уголовного дела о Мизюркине у меня напрашиваются только следующие выводы: либо у него голова работает по логике, не свойственной нормальным людям, что, на мой взгляд, ставит вопрос о его профпригодности, либо он проявил откровенную халатность, проводя проверку, а то и вовсе покрывает преступление следователя ФСБ.

Мы с адвокатом, само-собой, решили обжаловать такое постановление. Из ВСО СК России по Пензенскому гарнизону пришёл ответ уже от заместителя руководителя ВСО СК России по Пензенскому гарнизону майора юстиции Меркушева А. С., в котором он просто сослался на Мизюркина, что тот уже вынес постановление об отказе. Рассмотрением жалобы на постановление Мизюркина в Военной прокуратуре Пензенского гарнизона занимался заместитель военного прокурора Пензенского гарнизона майор юстиции Дикой В. Н., который вынес постановление об отказе, в котором он пишет о том, что «в своём обращении Чернов А. С. указывает, что не согласен с вышеуказанным постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела, считает данное решение незаконным и необоснованным, поскольку старший следователь Мизюркин Д. Н. не в полном объёме провёл проверку в порядке ст. ст. 144-145 УПК РФ. Приводит доводы о том, что следователем <…> [не проведены действия, о которых я просил]». На самом деле, думаю, мне стоило написать, что по сути он проверку вообще не проводил, а провёл имитацию проверки. Далее Дикой оправдывает такие действия(которые, на мой взгляд, правильнее назвать бездействием) Мизюркина тем, что «согласно ч. 2 ст. 38 УПК РФ следователь <…> уполномочен, в том числе самостоятельно направлять ход расследования, принимать решение о производстве следственных и иных процессуальных действий. В соответствии со ст. 17 УПК РФ следователь оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью.<…> В ходе проверки указанных доводов установлено, что <…> Мизюркиным Д. Н.<…> был выполнен достаточный объём проверочных мероприятий, необходимый для установления значимых для результата проверки обстоятельств. Были установлены и опрошены имеющие отношение к делу лица, приобщены соответствующие документы и дана им надлежащая оценка». Вобщем, несёт какую-то чушь в том же стиле, что и Мизюркин, т.к. непонятно, например, какая разница, уполномочен следователь самостоятельно направлять ход расследования или нет, потому что по сути Мизюркин никакого расследования по данному преступлению вообще не проводил, а расследовал по моему сообщению о преступлении что-то, что никакого отношения к этому преступлению не имеет(потому что, как я уже не раз выше написал, наличие подписи на ходатайстве в тот момент ни о чём не говорит). И уж если брать во внимание упомянутую Диким ст. 17 УПК РФ и исходить из того, что Мизюркин действовал согласно этой статье, то постановление Мизюркина говорит о том, что либо его внутренние убеждения идут вразрез с действующим законодательством РФ, либо совести у него недостаточно для порядочного человека, либо и то и другое. Ну и как Дикой смог назвать объём проверочных мероприятий Мизюркина достаточным, если по сути этот объём был нулевым, мне тоже непонятно. Но похоже, что сам Дикой имеет внутреннее убеждение, что человек с такими внутренними убеждениями и совестью как у Мизюркина может выносить постановления,только имитируя проведение проверки. Из вышеописанного мной о Диком могу сделать выводы только в точности такие же, какие у меня сложились о Мизюркине после прочтения его постановления. Но вопросы о профпригодности Дикого вызывает ещё и сомнение в его юридической грамотности, т.к. далее он обосновывает постановление с помощью преюдиции, т.е. ст. 90 УПК РФ, о чём я после консультации с адвокатом в следующей жалобе на отказ в возбуждении уголовного дела написал, что любой студент начальных курсов юрфака легко объяснит, что ст. 90 УПК РФ в данном случае неуместна, несмотря на что, мне дальше приходили ответы с доводами идентичными этому постановлению, как будто ответы копировали, даже не читая, что я пишу в опровержение. Так продолжалось до тех пор, пока комитет «Родительская сеть» не попал на встречу то ли с Москальковой, то ли с Федотовым в конце лета, после чего снова начались перепроверки нарушений по делу «Сети». Но единственное, что изменилось в ответах на мои жалобы на отказ возбудить дело на Токарева В. В. — это то, что в ответах
перестали писать бред про преюдицию, но в остальном доводы отказов были те же, а постановления об отказах на этот раз писали военный прокурор Пензенского гарнизона подполковник юстиции Жаднов С. С. и заместитель руководителя ВСО СК России по Пензенскому гарнизону майор юстиции Меркушев А. С., который в своём постановлении, несмотря на то, что никто в ходе проверок так и не провёл действий, о которых просил я, написал, что «все доводы заявителя Чернова А. С. перепроверены», «детально установлены обстоятельства», «приняты все возможные меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств». И когда уже такое количество человек пишет отписки, состоящие из противоречивой чуши, то вариант, объясняющий их поведение ненормальностью работы головного мозга, становится совсем уж маловероятным. И тут следует упомянуть, что в постановлениях об отказе возбудить уголовное дело все, начиная с Дикого, стали одним из доводов указывать отсутствие в протоколе судебного заседания от 14.03.2018 записей о том, что мы с адвокатом заявляли о фальсификации ходатайства следователя. И т.к. я лично присутствовал на том заседании и был свидетелем того, как мой адвокат рассказывал об отсутствии подписи во время его ознакомления, то у меня нет сомнения в том, что ещё и суд занимается покрыванием преступления следователя, т.к. протокол заседания тоже явно сфальсифицирован. В связи с чем на следующем суде о продлении ареста при решении вопроса о режиме(открытом или закрытом) заседания я требовал провести заседание открыто, хотя понимал,что бессмысленно на это надеяться при таких махинациях с протоколом. Заседание, как известно, прошло в закрытом режиме.

Как я написал выше, эта история к делу прямого отношения не имеет, т.е. не имеет отношения к событию преступления, которое мы якобы совершили по мнению следствия, но имеет непосредственное отношение к «работе» в ходе дела «Сети» органов власти Пензы, а именно вызывает вопрос, делает ли хоть кто-то из них свою работу так, что о ней нельзя сказать, что она больше похожа на преступление. Ну, и история о том, как, на мой взгляд, была написана характеристика участкового, которую вы слышали на последнем суде о продлении моего ареста, свидетельствует в пользу отрицательного ответа.
Всё, изложенное выше, я написал на основе только пары обстоятельств дела, которые непосредственно касаются только меня, и которые я могу сейчас рассказать. А если упомянуть другие материалы дела или то, что я слышал от кого-то ещё, как например, новость о том, что на суде у Илюхи Меркушев был настолько откровенен, что оправдывал закрытость заседания тем, что не желает позориться, то свидетельств сомнительности «работы» органов власти Пензы я могу написать ещё много. Но, думаю, даже этого хватит, чтобы понять, что суды по нашему делу проводятся в закрытом режиме лишь с целью замалчивания преступлений стороны обвинения.
Так что хочу ещё раз всех поблагодарить за то, что благодаря вашей поддержке становится всё больше людей понимающих это.

Сегодня приходила М.Н. Если бы она про день рождения не напомнила, и я открытку в передачке не получил(прямо перед тем, как меня к М.Н. вывели, передачку выдали), то я бы и не вспомнил, что у меня сегодня день рождения. И до ареста в последние несколько лет всегда так было: я вспоминал, что у меня день рождения только после того, как кто-нибудь меня поздравлял. Через Стаса уже передавал, что недавно снова получил письма поддержки от совершенно незнакомых людей. И снова многие пишут, что будут рады получить ответ. Но времени у меня на письма теперь ещё меньше. По делу всяких жалоб и т.п. всё больше и больше приходится писать. А сегодня ещё и обвинительное заключение принесли после встречи с М.Н.(так что передайте это ей и Стасу). Я, конечно, постараюсь хотя бы коротко всем ответить, но не знаю, когда это получится, так что если вас будут про это спрашивать, то скажите, что я всем очень благодарен за письма, и что отвечу, как только смогу. Жаль, что раньше, когда у меня было полно свободного времени, мне столько не писали. Обвинительное заключение выглядит так — это две полностью забитых коробки из под бумаги А4(больше 3,5 тыс. листов). С жалобами вообще беда: сколько и кому бы не пишу, всё равно присылают тупые наглые отписки, что никаких нарушений не выявлено. И всегда пишут по одному шаблону(как в случае с фальсификацией ходатайства, про который я писал подробно): на требование проверить конкретные обстоятельства и документы, подтверждающие заявленное нарушение, отвечают, не проверяя то, что я прошу, что в ходе «проверки» провели действия, которые о заявленных нарушениях ничего не говорят, и эти нарушения не выявлены. И это в лучшем случае, потому что бывает, вообще, отвечают просто: «Проверка проведена, нарушения не подтверждены», — не говоря ничего о том, что делали и какие доводы проверяли. А в ответе, который я на днях получил, начальник следственного отдела УФСБ Сулинов(начальник Токарева) написал, что документы, которые я указал подтверждающими нарушение, подтверждают его отсутствие, хотя только в нездоровой голове мог образоваться такой вывод и всё это уже давно понятно, и не удивительно, что проверки они только имитируют, потому что настоящая проверка всё подтвердит, и если бы хоть какое-то нарушение проверили нормально, то Токарев давно бы уже сидел в какой-нибудь соседней камере, потому что за всё время следствия он уже столько раз накосячил совершенно на ровном месте, что это, казалось бы, должно вызывать недоумение: как такой «гений» вообще попал на работу в ФСБ и до сих пор работает. Но на самом деле, и тут всё понятно. Он(и ещё многие в ФСБ) вообще уже не способен выполнять такую работу, потому что раньше нормально проводить расследование и не приходилось, т.к. мы, видимо, первые в его практике, у кого отсутствуют распространённые в нашей стране предрассудки о том, что с ФСБ нельзя спорить, что им ничего не будет, какой бы грязью они не занимались, и кого при этом они пытать не могут из-за огромного количества людей, поддерживающих нас и предающих огласке всё это дело. И больше всего беспокоит(с одной стороны), хотя причина тоже ясна, то, что уже куча его начальников, судей, прокуроров и т.д.(уже, наверно, проще сказать какие правоохранительные органы не замешаны, чем наоборот) подставились, чтобы прикрыть делишки этого «гения», и поэтому добиться справедливости будет сложнее, т.к. теперь, если нас оправдают, то слетит такое количество погон, что весь этот, как минимум пензенский, рукомойник возможно наконец перестанет существовать(что, с другой стороны, не может не радовать). Так что я всё равно буду делать всё, что только могу, чтобы этому способствовать. И чем бы дело не кончилось: оправданием или тюрьмой, — думаю, что всё не зря, потому что если просто сидеть и ждать, чем дело кончится, то точно ничего не изменится.