СК в третий раз отказался возбуждать дело против сотрудников СИЗО, где пытали фигурантов «пензенского дела»

В двух из трех случаев Пчелинцев упоминает сотрудника СИЗО по имени Сергей — по словам обвиняемого, тот имеет звание капитана. Именно Сергей пустил оперативников ФСБ в камеру к Пчелинцеву в ноябре. Кроме того, в январе, когда Сергей отводил арестованного к оперативникам, он ударил его рукой в живот, а затем — ногой в пах. Пока Пчелинцева пытали, Сергей стоял за дверью, не вмешиваясь. Затем он проводил обвиняемого назад в камеру, где заметил у него повреждения на лице, «но ничего не сказал, только сделал недовольный взгляд». Сергея Пчелинцев в своих показаниях называет «православным».

Кроме того, Пчелинцев рассказывает, что несколько сотрудников изолятора, в том числе заместитель начальника по фамилии Уразгалиев, принуждали его давать интервью «федеральным СМИ», требуя незамедлительного ответа. К прочему персоналу СИЗО у Пчелинцева претензий нет.

В материалах проверки указано, что издание, которое обращалось к руководству СИЗО с просьбой об интервью фигурантов «пензенского дела», называется «Содружество народов». Учредитель этого СМИ — Александр Викторович Ионов, президент Антиглобалисткого движения России, член президиума «Офицеров России», член координационного совета «Антимайдана».

Страница газеты «Содружество народов» есть на сайте Антиглобалистского движения России; на момент публикации этого текста скачать или просмотреть выпуски было по неизвестной причине невозможно. Издание также упоминалась на сайте «За Каддафи»; пользователь с ником ionov представлял газету как «рупор информационной войны против западных СМИ».

При этом адвокат Пчелинцева Олег Зайцев говорил, что речь тогда шла об интервью телеканалу Russia Today. Пресс-служба телеканала подтвердила, что RT интересовалась «пензенским делом» и посылала запрос на интервью. Мать другого фигуранта дела — Ильи Шакурского —утверждает, что следователь уговорил ее встретиться со съемочной группой НТВ, обещая, что сыну это «зачтется в суде».

Как проверяли его слова

В первую очередь следователь следственного отдела по Октябрьскому району Пензы Нестеров А.В. выяснил, что «Сергей» — это Сергей Мышев, заместитель начальника отдела режима СИЗО. В ходе опроса сотрудник ФСИН подтвердил, что он дежурил в те дни, о которых говорит Пчелинцев, но при этом заверил следователя, что арестованного не бил и сотрудники ФСБ к нему не приходили. Мышев также предположил, что Пчелинцев пожаловался именно на него просто потому, что пост, на котором он несет службу — ближайший к камере обвиняемого, а значит, ни на кого другого Пчелинцев указать не мог, «так как это было бы нелогично».

Кроме Мышева следователь опросил Уразгалиева. Тот рассказал, что все пензенские фигуранты дела «Сети» «числятся за сотрудниками УФСБ», не объяснив, что это значит. Замначальника СИЗО также вспомнил, что при поступлении в изолятор у некоторых обвиняемых были «незначительные телесные повреждения»; какие именно и у кого, он уточнить не смог.

За время пребывания в СИЗО Пчелинцев ни разу не жаловался на давление или побои, говорил Уразгалиев следователю. Он также отрицал то, что принуждал арестованного давать интервью. То же самое сказали и его коллеги — оперативник Баженов и начальник дневной смены Орлов.

Поговорил Нестеров и с сотрудницами медчасти изолятора; они также заверили его, что арестованный никогда не жаловался на давление, пытки или побои. Начальница медчасти Фадеева вспомнила, что за все время ареста Пчелинцева раны на его теле были замечены лишь однажды — 29 октября 2017 года. Согласно материалам, обвиняемый нанес их сам себе, расколов бачок унитаза и порезавшись осколками.

Единственный человек, чья должность в опросе не указана — некто Султанов А.А. Он вспомнил, что 10 февраля 2018 года с 20:00 до восьми утра следующего дня находился в СИЗО №1 «с целью обеспечения безопасности сотрудников изолятора при надзоре за Пчелинцевым». «Заключенный Пчелинцев противоправных действий не совершал, в связи с чем в указанный период времени какого-либо воздействия на последнего [Султанов] и сотрудники СИЗО №1 не оказывали», — приводятся его объяснения в материалах.

Адвокат Ванин говорит, что не знает, кто такой Султанов.

Наконец, 27 июля 2018 года Нестеров приехал в СИЗО и при помощи «мобильного источника экспертного света» изучил стены и полы камер, в которых, по словам арестанта, его избивали. Следователь не обнаружил пятен крови или других следов, имеющих значение для дела.

Почему отказались возбуждать дело

Мотивируя отказ в возбуждении дела, следователь пишет, что показания всех опрошенных им людей, кроме самого Пчелинцева, опровергают его слова. Показания арестованного Нестеров назвал «противоречивыми и непоследовательными» и пришел к выводу, что они не согласуются с данными проверки.

Нестеров отметил, что в медицинской карте Пчелинцева не зафиксировано никаких травм в области паха или живота. Кроме того, следователь хотел изучить видеозаписи с внутреннего поста пензенского СИЗО, но не смог, так как «согласно предоставленной справки видеоматериал не сохранился». За этими словами в материалах проверки следует вывод: оперативно-розыскные мероприятия показали, что физическая сила к арестованному не применялась.

«Орган следствия имеет все основания полагать, что показания, данные Пчелинцевым, являются способом избежать уголовной ответственности», — заключил Нестеров.

Илья Шакурский

Что рассказал следователю

В начале ноября 2017 года сотрудники СИЗО сказали Шакурскому, что его помещают в карцер. После этого арестанта завели в камеру и оставили одного. Спустя пять минут в помещение зашли трое сотрудников ФСБ в масках; пытаясь выбить признательные показания, они стали «тыкать» Шакурского проводами, подключенными к динамо-машине.

Шакурский подчеркнул, что сотрудники ФСИН не пытали его, однако позволили сделать это оперативникам ФСБ. Кроме того, по рассказу обвиняемого, Уразгалиев в ноябре 2017 года требовал, чтобы он отказался от свиданий с защитником, угрожая в противном случае перевести в «пресс-хату» — камеру, где с арестованным «будут делать, что хотят».

В феврале 2018 года Уразгалиев вызвал обвиняемого вновь — на этот раз он потребовал от Шакурского написать заявление о том, что навещать его в СИЗО может только адвокат. Молодой человек отказался. После этого сокамерники рассказали ему, что их тоже вызывал Уразгалиев; он рассказывал им «плохие вещи» про Шакурского.

Как проверяли его слова

Первым опрошенным по жалобе Шакурского стал Уразгалиев. Тот отрицал все обвинения: сотрудник ФСИН сказал, что не оказывал давления на арестованного, не угрожал ему тяжелыми условиями в СИЗО и не заставлял подписывать никакие бумаги.

Сотрудницы медчасти изолятора дали такие же объяснения, что и по жалобе Пчелинцева: обвиняемый не сообщал о побоях или пытках, характерных травм у него обнаружено не было. В СИЗО Шакурский поступил с кровоподтеком под правым глазом; в материалах утверждается, что он получил его во время драки с Пчелинцевым еще до задержания — товарищи тогда поссорились из-за девушки.

О том, что никакого давления на обвиняемого не оказывается, говорил следователю и один из сокамерников Шакурского по фамилии Алушкин.

Почему отказались возбуждать дело

Как и в случае с Пчелинцевым, следователь перечислил показания опрошенных и подчеркнул, что единственный источник информации о противоправных действиях в отношении Шакурского — сам Шакурский.

Нестеров также упомянул, что военный следственный отдел проводил проверку действий сотрудников ФСБ в отношении Пчелинцева и Шакурского и не нашел в них состава преступления. «Это значит, что сотрудники ФСБ <…> не совершали каких-либо противоправных действий, ввиду чего можно сделать вывод о том, что сотрудники СИЗО со своей стороны не допускали бездействия или содействия сотрудникам ФСБ», — сделал вывод следователь.

Адвокат Пчелинцева Олег Зайцев сказал «Медиазоне», что вынесенных отказов в возбуждении дела достаточно для того, чтобы обжаловать бездействие следствия в ЕСПЧ. «Мы передали материалы коллеге Ирине Бирюковой из «Общественного вердикта», которая занимается этим», — сообщил Зайцев.

Андрей Чернов

Что рассказал следователю

В своей жалобе Чернов указал, что находится в одной камере с осужденными из хозотряда; поместили его в эту камеру после угроз сотрудников ФСБ, которые добивались от него признательных показаний. Арестованный не раз просил перевести его в другую камеру, так как сокамерники относятся к нему плохо и он опасается, что они могут его оговорить, поддавшись давлению администрации.

Кроме того, Чернов рассказал, что в конце ноября или в начале декабря 2017 года после свидания с адвокатом сотрудник ФСИН подбросил ему в карман лезвие, после чего провел досмотр под камеру и объявил, что напишет рапорт. После этого арестованного поместили в карцер; во время отбытия наказания к нему подошел неизвестный сотрудник ФСИН и сказал, что его «утопят», если он не станет сотрудничать с ФСБ. Тот же сотрудник, по словам Чернова, пытался вынудить его написать заявление с отказом от посещения членами ОНК. Иных претензий у обвиняемого нет.

Как проверяли его слова

Урзагалиев в третий раз дал похожие показания: подчеркнул, что Чернов не содержится вместе с осужденными хозотряда, так как это невозможно — сам он еще не осужден. В остальном заместитель начальника СИЗО повторил то же, что говорил раньше: никакого насилия или давления в отношении арестованного нет.

Младший инспектор отдела режима Илюшин сообщил следствию, что это он составлял рапорт о найденном в робе Чернова лезвии от бритвенного станка. Инспектор заверил, что не подбрасывал арестанту запрещенный предмет, так как это незаконно; к тому же, у него не было для этого никаких оснований. Коллега Илюшина Купреев подтвердил его слова.

Сотрудники медчасти сказали следователю дословно то же самое, что и в предыдущие два раза.

Почему отказались возбуждать дело

Как и в случае с жалобами Пчелинцева и Шакурского, следователь Нестеров указал, что слова Чернова не подтверждаются материалами проверки.

Арман Сагынбаев и Василий Куксов

Сагынбаев и Куксов не подавали жалобы; они были опрошены в рамках проверки, так как их доставили в СИЗО вместе с другими обвиняемыми. Оба рассказали, что сотрудники изолятора не применяли к ним силу, психологического давления не оказывали, и что у них нет никаких претензий к силовикам.