«СИЗО — это место, где ты ничего не хочешь»

15 июня судья Ленинского районного суда Пензы Светлана Шубина продлила арест четверым фигурантам дела «Сеть». Заседания проходили в закрытом режиме по ходатайству следователя. Пчелинцев заявил ходатайство об отводе судьи и ходатайство о ведении аудиопротоколирования, но суд отклонил их.  Rupression публикует речь Димы на заседании по продлению меры пресечения.

На заседании Дмитрий Пчелинцев пожаловался на то, что ему не оказывается медицинская помощь. На вопрос просил ли Дима врача, он ответил: «Просил, просил.  Ничего там никто не оказывает вообще, там никому это не нужно. Они отписки делают, что типа осмотрен, даны консультации. У меня осталось 2 зуба жевательных, остальные под удаление. И они эти 2 зуба расположены с разных сторон, то есть мне нечем есть, нечем жевать. <Достает мед заключение>: деструкция стекловидного тела. Написано, лечение назначено. Но его (лечения) нет».

Уже около полгода Дима находится в одиночной камере с закованными руками в наручники: «СИЗО — это такое место, где ты ничего не хочешь. У меня больше свет в комнату не проходит, то есть в камеру. Если раньше, в начале весны, еще солнце как-то проходило через камеру, то теперь слишком высоко проходит и вообще не попадает. А у меня решетка, потом подоконник, примерно 1,4 м, то есть, никакого варианта нет. В принципе, я думал о том, что я уже не чувствую себя живым, я не чувствую даже, что у меня получится жить. Я вот сейчас с вами общаюсь, а у меня как будто слова просто вываливаются хаотично, не совсем осознаю, что сказал, о чем говорю. Я и в зеркале уже себя не вижу. Меня каждый день досматривают, я раздеваюсь перед посторонними людьми догола, я спускаю трусы и приседаю, в смысле несколько раз нужно присесть, для того чтобы продемонстрировать, что из тебя ничего не вывалилось. Говорю им, «а почему почта до меня не доходит?» – «Все вопросы к ФСБ». Хорошо. «А почему я все время в наручниках?»- «Ну, этого требует следствие».

Первое, что нужно сделать Родительскому комитету, самое важное – это заставить администрацию СИЗО поменять радио. Просто играет откуда-то из вентиляции, при том играет так громко, что порой даже не то что читать невозможно, мыслей не слышишь. Вы как-нибудь послушайте, что такое 101.8, просто включите на радиоприемнике. А у нас это играет с 6 до 22».

Во время заседания Пчелинцев заявил ходатайство об отводе судьи: «Я хочу заявить отвод судье, поскольку данный председательствующий в нарушение ч.13 ст. 108 УПК, не допускающий возложение полномочий, предусмотренных данной статьей на одного и того же судью на постоянной основе, уже в 4 раз участвует в заседании, что прямо указывает на то, что судья прямо заинтересован в исходе, поскольку, изменения моей меры пресечения укажет прямо на то, что предыдущие решения данного судьи были вынесены незаконно и необоснованно, что в соответствии ч.2 ст. 61 и ч.2 ст.62 УПК, говорит о недопустимости участия судьи в данном заседании.
Частью 13 ст. 108 УПК не осуществляется возложение полномочий, предусмотренных настоящей статьей, на одного и того же судью. Статья звучит как заключение под стражу и соответственно, по избранию меры пресечения».

Также Дима заявил ходатайство об аудиопротокорировании, так как «протокол предыдущего заседания очень сильно искажен и сильно отличается от реальности».

Оба ходатайства были отклонены. Суд проходил в закрытом режиме по ходатайству следователя, что не соответствует 241 статье, о чем сказал Дмитрий: «Это незаконно, есть 241 статья, там все сказано о закрытии судебного заседания. То, что происходит сейчас не подходит под 241 статью. Поскольку рассматриваемый сегодня вопрос – мера пресечения и только, то соответственно никакие материалы, составляющие материалы следствия, как показало предыдущее заседание, оглашаться здесь не будут. И собственно, единственная объективная цель закрытия судебного заседания – это скрыть факт незаконности и необоснованности принятия решения о закрытии заседания без причин, предусмотренных ст.241 УПК. Это плевок в лицо демократическому обществу и гласности. Следователь уже и так предоставил информацию СМИ, которые снимали лживый фильмы о нас, в интернете есть все подробности уголовного дела, у меня нет подписки о неразглашении, и в СИЗО есть беспрепятственный доступ журналистов, которые узнают о заседании от меня. Принцип гласности – это один из столпов демократии и закрывать судебное заседание это фактически позволять ФСБ позволять решать, что и как должны говорить СМИ. Но самое важное это то, что на территории СИЗО меня пытают, чтобы я признавал вину, а ФСБ скрывает этот факт. И гласность для того и нужна, чтобы у общественности была информация из первоисточника, а не из сценария, разработанного умалишенными. Я, ваша честь, против закрытия судебного заседания, УПК против закрытия судебного заседания, но, вы, конечно, можете поступать, как угодно вам».