Суд в Пензе. День 42. Допрос сокамерника Куксова и родственников Шакурского

Сокамерника Куксова Бориса Борисова допросили по просьбе адвоката Александра Федулова по видеоконференцсвязи с СИЗО № 1, где сейчас находится Борисов. Свидетель сообщил суду, что сидел в одной камере с Василием Куксовым около двух месяцев — с ноября 2017 года.  По его словам, сосед не вел разговоров ни о политике, ни о своем обвинении — только говорил, что его «задержали по 205-й»:

— У Васи была кровать на втором ярусе. Он все время сидел на ней, пел свои душевные песни [Куксов — музыкант] и писал письма семье. К нему было много придирок [со стороны сотрудников СИЗО]: даже когда спал, ему претензии предъявляли и рапорта составляли. А он [Куксов] был растерянным и не понимал, что вообще происходит. Человек работал инженером. Какой, на фиг, терроризм?

На вопрос адвоката, вел ли Куксов разговоры о грядущей революции, свидетель ответил отрицательно:

— Побойтесь Бога. Таких разговоров, вообще, в принципе, не было.

Другой их сокамерник — «продвинутый сиделец» Фомин, — по словам Борисова, пытался вывести его и Куксова на «какие-то разговоры» и «каждые два-три дня куда-то уходил».

По мнению адвокатов, именно он давал показания в суде в качестве секретного свидетеля обвинения под вымышленным именем «Лисин». Тогда он практически слово в слово повторил свои показания на следствии в апреле 2018 года. «Лисин» говорил, что Куксов якобы состоял в группе, которая готовила «Майдан» в России: планировала сжигать офисы «Единой России», захватывать участки полиции и склады с оружием, «нападать на ментов и военных».

«До перевода из камеры Куксов все еще верил в революцию и очень ждал президентских выборов, надеялся, что оставшиеся на воле товарищи все же захватят власть и освободят его из тюрьмы», — заявил «Лисин» в суде.

По просьбе адвоката Борисов рассказал и о правилах внутреннего распорядка СИЗО для «привратки» (сборного пункта или помещения, в которое заключенных приводят для последующего выезда за территорию или перевода). По его словам, туда не приводят тех, кто содержится в одиночных камерах, арестантов не заставляют называть их фамилии. Об этом же сказали и подсудимые. Секретные свидетели обвинения дали суду противоположные показания.

«Следователь настаивал»

На заседании 17 сентября показания дали трое новых свидетелей защиты — отчим Ильи Шакурского Олег Коновалов, его дядя Сергей Шакурский и его одногруппница Анастасия Анисимова. Все отозвали о подсудимом положительно.

Отчим Ильи Шакурского Олег Коновалов вспомнил на суде о первом адвокате своего пасынка — Михаиле Григоряне. Коновалов подтвердил показания, которые давала о Григоряне мать Шакурского. По его словам, адвокат настаивал, чтобы Илья согласился с обвинением в терроризме и подписал все бумаги, которые подготовил следователь:

— В первые месяцы после задержания нам дали увидеться с Ильей. Об этой встрече адвокат Григорян договаривался со следователем Токаревым. Мы с Еленой [Богатовой, матерью Шакурского] пришли в Управление ФСБ [по Пензенской области], Токарев нас провел, Илья сидел в клетке. Супруга была в истерике и, в основном, плакала. А я ему советовал ничего не подписывать, если не виноват. Он сказал, что ни в чем не виноват.

В апреле 2018 года Олег Коновалов еще раз посетил Управление ФСБ. Он вспомнил, что в один из дней следователь Токарев позвонил его супруге и попросил подъехать к 18 часам. Коновалов приехал вместе с ней:

— Токарев встретил нас у ворот и провел в свой кабинет, мы там общались. С Ильей мы в тот день не виделись. Следователь сказал, чтобы он согласился с частью 2 статьи [205.4 УК РФ], иначе будет часть 1. И еще требовал, чтобы Илья подтвердил, что Пчелинцев передал ему пистолет на хранение.

Олег Коновалов рассказал, что в момент этого разговора Елену Богатову уже дожидались корреспонденты телекомпании НТВ, «приехавшие снимать кино про террористов». О том, что надо дать интервью журналистам, со слов свидетеля, Богатова узнала только в здании ФСБ от следователя Токарева. Оттуда она сразу поехала с ними в Мокшан (рабочий поселок в 40 километрах от Пензы), где Илья Шакурский жил и учился до переезда в Пензу.

Одногруппница Шакурского Анастасия Анисимова сказала суду, что Шакурский старался сплотить коллектив, а после его ареста коллектив развалился. Как и другие свидетели, она подтвердила личный конфликт Шакурского с Пчелинцевым — сказала, что видела Илью со следами их драки в день перед задержанием.

«Серега, вы кому верите?!»

Дядя Шакурского — Сергей Шакурский — сообщил суду, что у него всегда были близкие отношения с племянником, что он учил его, «что такое хорошо и что такое плохо».

Он вспомнил, как пришел вместе с матерью Шакурского Еленой Богатовой на свидание с Ильей в феврале 2018 года. По его словам, свидание помог организовать адвокат Григорян, но поставил условие: «Нужно уговорить Илью подписать показания по части 2 статьи 205.4 УК» («Участие в террористическом сообществе»), чтобы не было первой части» («Создание террористического сообщества»).

Свидание, со слов Сергея Шакурского, проходило в здании ФСБ при содействии следователя Валерия Токарева. Илья был за решеткой. Когда свидетель вспоминал о той встрече, то признался, что его «даже в суде начало трясти»:

— Мама [Ильи] на коленях просила его подписать [то, что просил адвокат], чтобы сберечь его, и чтоб он жив остался. А он [Илья] сказал, что подпишет, только чтобы его опять не повели в подвал. По выражению его лица и по взгляду было видно, что за подвал… Он [Илья] был «убитый». Сказал мне: «Серега, вы кому верите?! Я не верю этому адвокату. Я ничего не делал, мы вообще ничего не собирались. Это абсурд и фабрикация».

После дачи показаний в беседе с корреспондентом «7х7» Сергей Шакурский сокрушался, что забыл сказать суду про то, что Илья в тот момент плакал. По его словам, раньше он никогда не видел племянника плачущим:

— Это такое дело, которое «шьют», но он [Илья] должен соглашаться с этим? Ваша честь, можно я скажу, как на душе? —  обратился Сергей Шакурский к судье. — Вы здесь сидите, все люди умные и должны добиться правды. Потому что это все [обвинение] — неправда. Мы не сдадимся.

This post is also available in: Deutsch (Немецкий)